Фактор умолчания  - Александр Плетнёв

– 413-й. На борту 20. В пределах нормы.

– Радио передал, «квитанцию» получил, – доложились ВСРы[74].

И там, в полку, в Камрани с вылетом второй группы обеспечения повременили… экипажи в кабинах, двигатели запущены – свистят на малом прогоне, наземный персонал проводит повторную проверку. Техникам возможность оббежать самолеты по второму, третьему разу, знают – не вернется, не сядет «борт», сядут сами.

* * *

Успела планово смениться очередная дежурная четверка «мигов», выбрав квоту топлива, уйдя в сторону Вьетнама.

Вскоре провели ротацию и американские «палубники». Лишь «Орион» продолжал висеть, буквально паря на двух двигателях, пилоты удерживали машину на пределе скорости сваливания – чуть больше 230 км/ч.

Опекавший американского разведчика Ту-16 попытался походить с ним рядом, но какое там…

– Командир, не чуди! – Голос штурмана в СПУ[75]. – При полете на «потолок» допускать скорость менее 320 категорически запрещено. Забыл?

Серебристый «туполев» пошел на круг, «Орион» остается за хвостом.

– Вот уж тихоходная бочка с топливом! – ругается сидящий в кормовой гермокабине стрелок-радист.

– У него перегоночная дальность с полной заправкой больше восьми тысяч, – поясняет штурман, – он сейчас использует все свои возможности барражирования – зафлюгирован на двух двигунах, и попомни мои слова, будет вот так ползать до самого вечера.

* * *

В 14:00 по «ханойскому» в небе появились самолеты-танкеры (один основной и дополнительно резервный).

24 тысячи литров керосина, что привез Ту-16зщ[76] в расходных баках, вполне хватило бы на двоих, но дозаправка топливом в полете «крыло-крыло» еще тот «геморрой», нештатные вероятности требовали дублирования.

Первый в очередности на «заливку» «Ту-шестнадцатый», который барражирует непосредственно в районе ордера.

Вторая машина выполняла патрулирование впереди дальше по маршруту эскадры. С ней еще предстояло встретиться.

– Доворот на курс 21, – командует штурман.

Три серебристые машины оттянулись в зону заправки, где две остаются на эшелоне в готовности, занимая необходимый строй. Резервный Ту-16зщ следует поодаль.

Процедура проходит штатно и… как всегда напряженно.

Боевая специфика требует аббревиатур-сокращений, «глотания» фраз в понятном только военным специалистам контексте – все для быстрых команд, оперативности докладов, отточенных действий, когда промедление воистину смерти подобно. Потому в объявлении «исходное место» для летунов достаточно лишь слова «исходное», а «внешняя связь» – просто «внешняя», и слишком длинное «командир огневых установок» обрезается до краткого КОУ[77].

И на солдатское «тащ командир» нормальный товарищ командир не обижается.

– 903-й приготовиться к работе. Экипаж, перейти на «внешнюю».

Теперь переговоры двух самолетов идут по общему каналу, согласовывая действия. Принимающая машина снижается на высоту танкера, занимая строй заправки. Следуют типовые команды-подтверждения:

– Шланг выпущен.

– Краны открыл. «Автомат заправки» включил, давление в норме.

– Захват запущен.

– Прямая, режим, к работе готов!

– Занимаю «исходное» для сцепки.

Скорости самолетов уравнены. Идет сближение. Командир, он же пилот принимающей машины, прибирает РУД, вторая рука на штурвале – внимание на плоскость, что осторожно и выверенно идет вдоль троса с вытяжным парашютиком, в поле зрения появляется набалдашник шланга.

– Восемь, – начинает отсчет по метровым меткам на топливной кишке КОУ, – семь… шесть. Продавить, продавить! Крыло на шланге. Чуть вперед, не столь резко… норма! Взяли шланг в зацепе. В захвате!

– Даю подтяг, – шелестит в динамике на выдохе КОУ самолета-заправщика.

– Внимание контакт! Захват убран, вправо, вверх!

– К приему топлива готов.

– Шланг загерметизирован, подача.

И пошло. Две многотонные машины, сцепленные вытянутой дугой тонкой нити, идут крыло к крылу на скорости 600 км/ч. Высота четыре тысячи. По «громкой» похрипывают через кислородные маски сопутствующие доклады: «ветер боковой – 30 км/ч», «прием идет нормально», «провисание шланга – в допустимом».

– Отдал две.

– Принял две.

И так далее… параллельно штурман объявляет расчетное время до конца рубежа заправки. А сконцентрированному пилоту при полной перекачке топлива необходимо следить за центровкой самолета, компенсировать триммером дополнительные нагрузки на штурвале, не допуская разбалансировки… и все вручную.

– Отдал двенадцать.

– Принял двенадцать.

– Насос выключил. Продув.

– Иду на расцеп. Размыкание.

Принявший «туполев» отваливает вправо, уходя к эскадре, пожелав «счастливого» – там уже перешли на «внутреннюю», только штурман-навигатор устанавливает связь с флагманским крейсером.

Облегчившийся заправщик подтягивает шланг, из которого все еще едва заметной чешуей лоснятся капли керосина. Теперь ему с резервной машиной надо отыскать ушедший вперед по курсу эскадры второй «туполев».

– 413-й, это 903-й (зщ). На приеме. Дайте свое место.

* * *

Разведывательный полет Ту-16Р по намеченному курсу эскадры проходил с переменным профилем[78], совершая поиск широким охватом в допустимых отклонениях.

Основная цель – обнаружение кораблей противника, а также установление интенсивности судоходства в море по маршруту.

Любые подозрительные суда облетывались на малых высотах (до 200 метров) – определялся тип, принадлежность, записывались координаты, курс, скорость.

Радист оперативно докладывал на эскадру.

Дополнительно проводилась фотографическая съемка.

И работы было в избытке – Южно-Китайское море оказалось весьма оживленным.

Заявление советского правительства о проведении каких-то военно-морских операций в зонах следования эскадры, во-первых, не выдерживало необходимого регламента по срокам предупреждения, во-вторых, маршрут эскадры неизбежно цеплял уже устоявшиеся и наезженные морские торговые пути. Пока они проходили в стороне, южнее, но впереди был пролив Баши (Лусон), что разделял Тайвань и Филиппины – часть главной транспортной артерии из Азии в Индийский океан, в Европу.